Неточные совпадения
Вот и карты розданы. Взял дед свои в руки —
смотреть не хочется, такая дрянь: хоть бы
на смех один козырь. Из масти десятка самая старшая, пар даже нет; а
ведьма все подваливает пятериками. Пришлось остаться дурнем! Только что дед успел остаться дурнем, как со всех сторон заржали, залаяли, захрюкали морды: «Дурень! дурень! дурень!»
Рыбушкин (почти засыпает). Ну да… дда! и убью! ну что ж, и убью! У меня, брат Сашка, в желудке жаба, а в сердце рана… и все от него… от этого титулярного советника… так вот и сосет, так и сосет… А ты
на нее не
смотри… чаще бей… чтоб помнила, каков муж есть… а мне… из службы меня выгнали… а я, ваше высоко… ваше высокопревосходительство… ишь длинный какой — ей-богу, не виноват… это она все… все Палашка!..
ведьма ты! ч-ч-ч-е-орт! (Засыпает; Дернов уводит его.)
«Да! — подумал Михеич, —
посмотрел бы я, какого ты, чертов кум, хлеба подсыпешь? Я чай, кости жидовские
ведьмам на муку перемалываешь! Тут и завозу быть не может; вишь, какая глушь, и колеи-то все травой заросли!»
— Теперь, брат, мне надолго станет! — сказал он, — табак у нас есть, чаем и сахаром мы обеспечены, только вина недоставало — захотим, и вино будет! Впрочем, покуда еще придержусь — времени теперь нет,
на погреб бежать надо! Не присмотри крошечку — мигом растащат! А видела, брат, она меня, видела,
ведьма, как я однажды около застольной по стенке пробирался. Стоит это у окна,
смотрит, чай,
на меня да думает: то-то я огурцов не досчитываюсь, — ан вот оно что!
— Не даст! А чего бы, кажется, жалеть! Дупель — птица вольная: ни кормить ее, ни
смотреть за ней — сама
на свой счет живет! И дупель некупленный, и баран некупленный — а вот поди ж ты! знает,
ведьма, что дупель вкуснее баранины, — ну и не даст! Сгноит, а не даст! А
на завтрак что заказано?
Та клялась всеми угодниками, что видела, как ранним утром в день Благовещенья черти Егориху, ровно шубу в Петровки, проветривали: подняли
ведьму на возду́си и долгое время держали вниз головою, срам даже
смотреть было.
Молодые
ведьмы с безумным, неистовым смехом и взвизгиваньем, как пьяные бабы
на веселье, плясали горлицу и метелицу с косматыми водяными, у которых образины
на два пальца покрыты были тиной; резвые, шаловливые русалки носились в дудочке с упырями,
на которых и
посмотреть было страшно.
Нашлись, однако же, добрые люди, которые хотели предостеречь Федора Блискавку от женитьбы
на Катрусе Ланцюговне; но молодой казак смеялся им в глаза, отнюдь не думая отстать от Катруси. Да как было и верить чужим наговорам? Милая девушка
смотрела на него так невинно, так добросердечно, улыбалась ему так умильно, что хотя бы целый Киев собрался
на площади у Льва и присягнул в том, что мать ее точно
ведьма, — и тогда бы Федор не поверил этому.